Соловецкий монастырь! Седые камни средневековой крепости. Величественные храмы. Грамота Великого Новгорода, даровавшая Соловецкие острова в вечное владение монастырю. Дамба. Каналы. Поучительнейшая история длиной в пятьсот лет. Печальная судьба последних десятилетий.
А что здесь было тысячу лет назад? А две тысячи? А … если еще поглубже заглянуть? Ступала ли нога человеческая на соловецкий берег задолго до того, как поселились на островах в половине XV в. первые монашествующие и образовали маленькую обитель Святого Спаса и Святого Николая? Последние археологические данные позволяют с большой степенью достоверности воссоздать картину давно минувших эпох.
В течение многих лет в сознании читателей популярных статей о соловецких древностях формировалось устойчивое и не совсем верное представление об островной археологии, выразившееся в одном слове - лабиринты. Таинственные, загадочные, не дающие ответа ни на один серьезный вопрос о древней истории Соловков. Кем были люди, соорудившие лабиринты, откуда и когда “приходили” они на острова? Жили ли здесь постоянно или бывали “набегами”? Чем еще, кроме строительства лабиринтов, занимались? Кем, когда и для чего выложены расположенные поблизости от лабиринтов каменные кучи? И еще множество кем? когда? и почему?
Ключ к разгадке этих тайн, понимали археологи, лежит в памятниках материальной культуры - древних поселениях и стоянках, при раскопках которых, как правило, находят и орудия труда, рассказывающие о занятиях их обитателей, и глиняную посуду, по которой можно датировать памятник с точностью до 50 лет, и кости когда-то убитых и съеденных животных и птиц. Такие памятники искали на Соловках многие археологи - Н. Н. Виноградов, А. Я. Брюсов, Н. Н. Гурина, но удача впервые улыбнулась Архангельской археологической экспедиции, когда в 1975 г. вернувшийся из разведки на Большую Муксалму отряд принес кучу кремневых отщепов с первой древней стоянки, названной “Муксалмой-I”. Позднее возникли “Колгуевская-I”, “Колгуевская-II”, “Капорская”, “Андреевская пустынь”, “Соловецкая-I” и др. Научные изыскания продолжила Соловецкая археологическая экспедиция. За последние пять лет ее силами было раскопано более половины стоянок, и теперь появилась возможность рассказать о том, что происходило на архипелаге задолго до возникновения Соловецкого монастыря.
Соловецкие острова были впервые открыты вне всякого сомнения жителями Беломорья, но произошло это, вопреки существующим представлениям, не во второй половине II тысячелетия до н. э., а, по крайней мере, на тысячу лет раньше. Серьезным подтверждением тому являются материалы древнейшей из известных стоянок Соловков - “Колгуевская-II”.
Ее обитатели выбрали для местожительства достаточно обширное плато, протянувшееся от подножия Маячной горы до стрелки мыса Колгуй Анзерского острова. Надо полагать, эта двенадцатиметровая над уровнем моря терраса была в древности очень живописной. Она и сейчас красива. Ровная в западной части, терраса оживляется в центре зеленью высокого кустарника, прилепившегося к заметным издалека складкам местности, да желтыми пятнами дюнных углублений разной величины и конфигурации. Именно эти дюны облюбовали первые “соловчане”, и выбор их был совсем не случайным. Поселившись не в лесу, а на открытом месте, они избавили себя от полчищ лесных комаров. Спустившись в глубокие дюнные впадины, смогли укрыться от пронизывающих морских ветров, проносившихся над мысом. Среди камней моренных отложений, пересекающих плато, они нашли то, без чего не могли существовать: кварц, кварцит и сланец - сырье для изготовления орудий труда. На выбор первопоселенцев, по всей видимости, повлиял и предшествующий опыт: поселения их материковой родины, как оказалось, располагались в таких же дюнных углублениях.
Раскопки, предпринятые в самой большой из дюнных впадин (45х20 метров при глубине 2,5 метра), дали археологам многочисленный и разнообразный материал: более 3000 орудий труда, обломков глиняной посуды, сколов, отщепов и пластин из кварца, сланца, кремня и песчаника. Здесь и крупные охотничьи топоры, и наконечники стрел и дротиков, и разнообразные скребки для обработки шкур убитых животных; и проколки, то есть иглы каменного века, рабочий инвентарь женщин; скребла, при помощи которых изготовляли древки стрел и копий; резцы, предназначенные для разрезания шкур. Разнообразят коллекцию каменного инвентаря сланцевые грузила двух типов: круглые с отверстием в центре около 300 граммов и килограммовые овальные с “перехватом” - выемки по бокам для веревки, соединявшей грузило с рыболовным снарядом. Очень интересны шлифовальные плитки из песчаника, которые использовали при “доводке” сланцевых орудий. И, наконец, самый эффектный артефакт - каменный якорь весом 5 килограммов. Он выглядит как массивная трапециевидной формы плита, обработанная сколами по всему периметру с двумя глубокими выемками для линя на противоположных гранях предмета.
Коллекция глиняной посуды, или, как говорят археологи, керамики “Колгуевской-II”, оказалась довольно многочисленной и весьма любопытной: все фрагменты покрыты однообразным орнаментом из ямочных вдавлений, чередующихся с оттисками горизонтальной “гребенки” - отпечатков, сделанных специально изготовленным штампом, напоминающим гребень. Черепки принадлежали по меньшей мере трем сосудам, вылепленным из глины трех сортов; красной, серой и коричневой. Толщина боковых стенок, профиль венчиков - фрагментов верхней части сосудов позволили определить, что они имели полуяйцевидную форму и значительные, до 40 см в диаметре, размеры.
По хронологической шкале древней лепной керамике стоянок европейской части СССР (а эта шкала составлена с помощью точных физико-химических методов) посуда “Колгуевской-II” датируется первой половиной - серединой III тысячелетия до н. э.
Итак, поселение найдено, археологический материал собран и изучен. О чем же он свидетельствует? Прежде всего о том, что первой заботой обитателей “Колгуевской-II” была добыча пищи, и они владели самыми разными способами ее. Например, охота. При отсутствии на островах крупных животных обнаруженные на “Колгуевской-II” массивные кварцевые и сланцевые топоры с тупыми лезвиями могли использоваться лишь при охоте на морского зверя. Разнообразный мелкий инвентарь - ромбовидные наконечники стрел из кварца, кремневые и кварцевые скребки, резцы и проколки указывают на то, что островитяне охотились и на лесную, сравнительно мелкую дичь, известную в древнем Беломорье: зайцев, уток, рябчиков, лебедей, гусей (Смирнов В. И. Стоянка на р. Кузнечиха в г. Архангельске. Краткие сообщения Института истории материальной культуры. 1942. Вып. 9. С. 94). В отдалении от стоянки мы обнаружили наконечники стрел - остатки охотничьего арсенала древних островитян. Существенным дополнением к охоте было, судя по каменному инвентарю, рыболовство. Помимо обычного для древнейшего населения Севера способа - “охоты” на крупную рыбу с помощью гарпунов и стрел, обитатели острова Анзер изготавливали и применяли какие-то рыболовные снаряды, возможно сети или ловушки, достаточно большие, судя по весу найденных на стоянке грузил. Оба способа ловли могли быть использованы древними рыболовами как на море, где водились камбала, треска, окунь, так и в озерах, изобиловавших окунем, щукой, плотвой. Собирательство - еще один способ добывания пищи, к сожалению, не оставляет на стоянке материальных остатков. Между тем природные условия Соловецкого архипелага III тысячелетия до н. э. мало отличались от современных, и это позволяет предполагать, что древние соловчане собирали и грибы с ягодами, и съедобные коренья, и рыбу с моллюсками на морской литорали при отливе.